Тлеющий юг России
Нефтяное богатство страны не добирается до Кавказа, отчего ярость боевиков усиливается Вдоль пляжей Махачкалы, беспокойного порта на Каспийском море, высятся дачи, украшенные мансардами, а с ними соседствует множество деревянных лачуг, ржавых трейлеров и брошенных автобусов, где теснятся нищие местные жители.
Пропасть, которая разделяет имущих и неимущих в нестабильном Дагестане, помогает объяснить, почему 21-летний Магомед Ахметов взял оружие и вступил в ряды исламских боевиков, говорит его мать Зулейха Ахметова.
"Он часто повторял: "Посмотри, одни люди живут во дворцах, а другие не могут даже найти работу", – вспоминает Ахметова. – Это съедало его изнутри".
В 2006 году Ахметов после перестрелки с милицией сбежал в горы Северного Кавказа. В прошлом году он открыл огонь по милиционеру, который в ответ застрелил его.
"Да, он сам принял решение, никто его не заставлял, – рассказывает мать, гардеробщица из Махачкалы. – Но к этому его подтолкнули жуткая безработица и отсутствие перспектив у нашей молодежи".
На российском Северном Кавказе коррупция, бедность, жестокость милиции и исламский экстремизм сделали данный регион самым опасным в стране, пишет "Chicago Tribune" (перевод на сайте Inopressa.Ru). Здесь коренится одна из самых сложных проблем России, которой предстоит в воскресенье избрать преемника Владимира Путина.
Как ожидается, легкая победа достанется названному Путиным наследнику Дмитрию Медведеву – он получит власть в Кремле в марте, когда закончится второй срок Путина. Путин, пообещавший занять при Медведеве должность премьер-министра, к концу своей работы преобразил экономику благодаря взлетевшим ценам на нефть, и Кремль уже не боится демонстрировать свое влияние всему миру.
Но для большинства кавказцев возрождение России – нечто очень далекое.
Наследию Путина угрожает то, что плоды экономического возрождения достались не всем. Приток нефтедолларов не коснулся миллионов россиян, которым и сейчас каждый день приходится бороться за существование.
В Ингушетии показатель безработицы среди молодежи пугающий – 93%. Если местному жителю посчастливится найти работу, то он может рассчитывать на среднюю зарплату в 87 долларов в месяц. В Дагестане до 70% взрослых граждан младше 30 лет не имеют работы.
Лишь в Чечне, которая более десяти лет страдала от гражданской войны, местные жители почувствовали вкус обретенного Россией богатства. В Грозном, столице республики, вдоль бульваров, где раньше лежали лишь оставленные войной руины, теперь высятся ряды ярко-зеленых и небесно-голубых жилых домов. С 2003 года Кремль выделил на восстановление Чечни миллиард долларов.
Однако Москва не может и дальше игнорировать оставшуюся часть Северного Кавказа. По словам экспертов, экономический застой в регионе питает исламский радикализм и связанное с ним насилие. Начиная с 2004 года на Северном Кавказе в результате нападений боевиков погибли более 1,1 тыс. человек и более 2,3 тыс. получили ранения. Непрекращающееся насилие отпугивает инвесторов и делает стратегически важный приграничный район на юге России самой опасной и нестабильной частью страны.
Бедняки с Кавказа бегут в европейскую Россию, где недоверчивое славянское население, которое все более сокращается, воспринимает их как захватчиков. Одновременно с ростом числа кавказских мигрантов растет и число этнических конфликтов.
"Нестабильность в регионе, где проживает множество национальностей, всегда опасна, – объясняет Алексей Малашенко, аналитик по вопросам Северного Кавказа из Московского центра Карнеги. – Приток жителей Северного Кавказа в остальную Россию будет лишь возрастать, и это станет дестабилизировать обстановку в стране, поскольку приведет лишь к подъему национализма и распространению этнических конфликтов".
Жизнь "города-взрыва"
В Махачкале, столице Дагестана, которая находится на морском побережье, бомбы, спрятанные под асфальтом или в сумках, рвутся так часто, что она заслужила прозвище "город-взрыв". Целью атак почти всегда становятся сотрудники правоохранительных органов. За последние восемь лет в результате перестрелок, в засадах или от взрывов погибли 530 дагестанских милиционеров.
Офицер милиции Анварбек Ибрагимов из Махачкалы чудом пережил одно из таких нападений. В 2005 году, когда он допрашивал некого подозрительного человека, сработала бомба, спрятанная в пластиковом пакете.
"Яркая вспышка, и я не могу встать", – вспоминает 38-летний Ибрагимов. Осколок пробил ему правое колено, куски металла попали в локоть и левую ногу. Ибрагимов воспринимает случившееся с кавказской твердостью: "Теперь хожу с палкой".
Коллега Ибрагимова, подполковник милиции из Махачкалы Абдурашид Бибулатов, говорит, что основной фактор, вызывающий недовольство молодых дагестанцев, – это отчаянное экономическое положение республики. Какую бы работу ни удалось найти юным жителям, средняя зарплата составляет 126 долларов в месяц.
"Они ничем не заняты, они не зарабатывают денег, а вступившим в группы боевиков платят", – объясняет Бибулатов.
Давящая бедность заметна по всему Дагестану, от открытых ветрам северных равнин до изолированных селений вроде расположенного у подножия Кавказских гор аула Гимры, который служит убежищем исламским боевикам.
Несмотря на то, что в стране молитвы в любых мечетях кроме разрешенных государством не поощряются и даже преследуются, Гимры не пытается скрыть своих симпатий к консервативному исламу.
Зеленый знак на грунтовой дороге, ведущей в аул, сообщает проезжающим на арабском: "Кто думает о последствиях, тот не герой". Белокаменная мечеть с синим куполом, стоящая близ селения, напоминает, что Гимры – родной аул имама Шамиля, командовавшего горцами в войне с царской армией в XIX веке.
Аул, расположенный на плато над ярко-синим горным озером, находится на грани экономической катастрофы. Строительство гидроэлектростанции, которое ведет электрическая монополия РАО ЕЭС, дает некоторым молодым людям сезонную работу. Но когда через год стройка закончится, и эта работа исчезнет.
Единственный способ выжить – обрабатывать землю. Однако найти подходящий для земледелия участок непросто. Жители делают все что могут: вырезают на склонах гор небольшие террасы, чтобы выкроить места для нескольких картофельных грядок, моркови и пары абрикосовых деревьев.
Где растут боевики
Бедственное экономическое положение аула – благодатная почва для боевиков. Здесь сильна ненависть к Кремлю. "У нас нет земли для деревьев, для земледелия, для домов, – кричит 55-летний Сааду Саидов, учитель на пенсии, вокруг которого собралась группа безработных жителей. – Москва строит свое счастье на нашем горе".
Без денег Кремля этническим республикам Северного Кавказа не выжить. Однако до населения Северного Кавказа доходит лишь малая часть средств, выделенных центральными властями. Львиная доля оседает в чьих-то карманах из-за коррупции, объясняет Малашенко.
Жители города Тырныауз в Кабардино-Балкарии уже больше десяти лет ждут из Москвы денег на восстановление главного предприятия в городе – советского вольфрамового комбината. Несмотря на то, что вольфрама в регионе достаточно, чтобы возродить Тырныауз, местные власти бросили завод. Каждый день охотники за металлоломом методично разбирают комплекс.
Работать больше негде, а потому молодежь Тырныауза принимает наркотики, пьет водку или примыкает к боевикам.
"Мы знаем, что молодые люди, у которых нет шансов получить работу, нет будущего, отлично подходят радикальным организациям, – рассказывает Расул Джаппуев, глава группы "Балкария", защищающей интересы национального меньшинства балкарцев. – Те используют нашу молодежь в своей грязной тактике".
Большая часть денег, направленных на восстановление инфраструктуры Северного Кавказа, ушла в Чечню.
Сегодня в Грозном есть новый аэропорт, а квартиры в центре города достигают в цене 70 тыс. долларов – по чеченским меркам это очень много. Зеленые скверы, украшенные ковкой уличные фонари и дома в пастельных цветах украшают главную улицу – проспект Кадырова. Российская армия закрыла многие укрепленные блокпосты. И хотя отдельные столкновения происходят до сих пор, даже самые непримиримые критики Кремля признают: война кончилась.
Чтобы помочь оставшейся части Северного Кавказа, Кремль обратился к богатейшим бизнесменам России с просьбой инвестировать средства в данный регион. Пока, однако, мало кто откликнулся на этот призыв. Никто не стремится рисковать деньгами в таком нестабильном месте, указывает аналитик Малашенко.
"Они проснутся"
Как бы то ни было, денег будет недостаточно, чтобы решить проблемы Северного Кавказа, уверены эксперты. Коррупция, жестокость и нетерпимость укоренились среди руководителей по всему региону.
"Наша молодежь видит это", – говорит Адалло Алиев, дагестанский поэт, получивший 8 лет условно за подготовку восстания и участие в вооруженных бандформированиях.
В 1999 году Алиев принимал участие во вторжении чеченских сепаратистов в Дагестан вместе с Шамилем Басаевым, инициатором множества терактов против России – в частности, захвата школы в Беслане в 2004 году. Сегодня Басаев мертв, а 75-летний Алиев слишком стар, чтобы вновь взять в руки оружие. Тем не менее, он убежден, что в Дагестане множество молодых людей, готовых сражаться, если их загнать в угол.
"Однажды они проснутся, – говорит Алиев, стройный старик с горящими глазами и снежно-белой бородой по грудь. – Чем хуже становится положение, тем сильнее они делаются. И однажды они накопят достаточно сил, чтобы выступить против всех, против кого понадобится".